Новые статьи
Памятник Крузенштерну
Памятник "Первому плавателю вокруг света", как написано на пьедестале, поставлен так, будто он вырастает из самой Невы. Скульптуру создавал И. Н. Шредер, а И. А. Монигетти, будучи архитектором, а не скульптором, исполнил пьедестал. Среди
петербургских монументов памятник Крузенштерну — один из самых одухотворенных. Посмотрите на бронзового адмирала повнимательней, и вы изумитесь глубочайшему такту ваятеля. Возникает ощущение, что вы пришли не к великому, отважному путешественнику, отдаленному от нас временем и славой, а встретились с мудрым, мягким, даже застенчивым человеком, не по возрасту стройным и легким. И ни адмиральский мундир, ни кортик на поясе, ни высота пьедестала не делают его торжественным, отчужденным от людей, приходящих к нему. И невольно вспоминаются впечатляющие факты.
Иван (Адам) Федорович Крузенштерн (1770—1846) — командир корабля «Надежда», совершившего кругосветное путешествие, вернулся через три года в родной Кронштадт, и ни один член экипажа за это время не только не умер, не погиб, но даже не пострадал от болезней. Сыщите подобное в истории кругосветных путешествий! Но, может быть, это счастливая случайность? Да, у нее есть имя — Иван Федорович Крузенштерн.
Ни один житель из открываемых и исследуемых земель от команды "Надежды" не пострадал. А сами матросы в эпоху торжества офицерских зуботычин не услышали от своего командира ни одного оскорбительного, грубого слова. Гуманное отношение к матросам, забота об их физическом и моральном здоровье всегда была отличительным свойством Ивана Федоровича. Много лет спустя, 21 января 1839 года, когда отмечалось пятидесятилетие морской службы Крузенштерна, из далекого далека в Петербург пешком пришел восьмидесятидвухлетний старик Клим Григорьев и еще двое оставшихся в живых матросов "Надежды", чтобы выразить свое почтение адмиралу.
В его приказах по кораблю можно найти множество до сих пор современных, научно продуманных мер по сохранению здоровья людей, по организации отдыха экипажа, системе питания. Один из его приказов завершается словами: "Я со своей стороны, за первый и важнейший долг почту быть неусыпным в стараниях моих, касающихся до сохранения здоровья команды. Не сомневаюсь, будут следовать и все офицеры сему приказу".
Крузенштерн исправил великое множество ошибок, которые существовали даже на лучших картах того времени. Нанес географическое положение островов, островков, скал, подводных камней Тихого океана. И трудно даже представить, какое огромное количество мореплавателей обязано жизнью русскому ученому.
А вот деталь, свидетельствующая о политических взглядах Крузенштерна. За несколько лет до восстания декабристов он высказал мысль о необходимости немедленного освобождения крестьян от крепостной зависимости.
И еще одна примечательная подробность из жизни совсем молодого Крузенштерна. В период союзнических отношений между Англией и Россией он служил по приказу Российского адмиралтейства на английском фрегате, проявив при этом чудеса храбрости. Через некоторое время в Лондоне английский чиновник вручил ему замечательный пакет. За участие в захвате неприятельских кораблей Крузенштерну полагалась известная доля призовых денег.
"Благодарю за честь, сэр, — сказал молодой офицер, — но денег этих не возьму. Прошу вас раздать их команде фрегата "Тетис", на котором имел удовольствие я плавать в вест-индских водах". Чиновник с удивлением посмотрел на русского моряка: "Здесь сто фунтов стерлингов. Это очень значительная сумма, — и добавил: — Вы, должно быть, очень богаты". — "Нет, сэр, — ответил Крузенштерн, — мои средства весьма скромны. Однако полагаю, что награда эта по праву принадлежит храбрым вашим матросам, которые были моими товарищами по плаванию". Недоуменно пожав плечами, чиновник по обещал передать деньги по назначению.
А уже в зрелом возрасте Крузенштерн отказывается от полной Демидовской премии за титанические гидрографические труды в пользу других авторов.
И, наконец, знаменательный отрывок из первой биографии великого мореплавателя, написанной В. В. Веселаго: "Сам слышал от покойного Ивана Федоровича, как ему (тогдашнему ученику Морского Корпуса — Г. Г.), чтобы не замерзнуть в спальне, приходилось затыкать подушками разбитые стекла... Прилежание и благонравие воспитанников поддерживалось преимущественно розгами, и приемы этого педагогического лекарства прописывались иногда в ужасающих размерах. И в этой-то страшной среде рос и образовался тот замечательный педагог, который, сделавшись сам директором корпуса, своими гуманными взглядами и отеческим обращением с воспитанниками на полстолетия опередил свое время".
Стоит вечно молодой адмирал Крузенштерн напротив училища, в котором учился, которым потом руководил и вывел к всемирной славе. И что очень важно: поставлен он здесь 6 ноября 1873 года не по высочайшему повелению императора, а по высочайшему повелению народа, и прежде всего — на матросские пятаки и офицерские рубли.
Рассказ опубликован журнале "Костер" за май-июнь 2000 года.
